Токио и Сеул. История двух городов RM

Перевод статьи "Tokyo and Seoul – RM’s Tale of Two Cities"

 

Слушать BTS никогда не бывает легко. То, что кажется невинной песней, вместо этого может быть наполнено сложным лиризмом, сложной инструментальной обработкой и концептуальными теориями, которые могут заставить любого слушателя часами размышлять, не решая, о чем на самом деле песня.

Но BTS не просто берут на вооружение значимые концепции, чтобы поверхностно представить их в своей музыке - их преданность написанию плотной, содержательной музыки проистекает из их личного опыта, эмоций и страстей.

Все участники BTS приняли музыку как средство самовыражения и творчески используют свой талант, чтобы выразить свои взгляды на жизнь. В сольных треках или независимых проектах, выпущенных участниками BTS, всегда присутствует атмосфера уязвимости - они не уклоняются от того, чтобы делиться своими глубочайшими эмоциями, хотя их методы обычно тонкие, а не прямые.

В октябре 2018 года Намджун, который принял сценический псевдоним RM, выпустил микстейп (или, по его словам, «плейлист») под названием Mono.

Когда я впервые услышал Mono, мне показалось интересным, что названия первых двух треков совпадают с названиями городов; трек 1 назывался «Токио», а трек 2 - «Сеул». Сначала я подумал, что этот альбом может быть комментарием к глобальной популярности BTS и путешествию по всему миру, но вскоре я понял, что ни один из треков, похоже, вообще не относится к городам или местам.

В названиях этих песен было четкое намерение, казалось, что RM рассказывает историю, помещая названия двух городов прямо в начало своего «плейлиста», но я не совсем понимал, что это была за история. И то, что началось как случайное прослушивание, превратилось в теоретически обусловленную спираль в восточноазиатской музыке и культуре.

Токио и Сеул - это больше, чем просто два шумных города - это культурный и социальный образ жизни, где Восточная Азия, кажется, пересекается с западным миром. Этот перекресток исторически ложился бременем как на японцев, так и на корейцев; в то время как правительства Японии и Кореи ранее стремились перенять западные способы «модернизации» и оставаться доминирующими игроками в глобальной политике, народы этих стран сохраняли глубокое желание выразить свою уникальную культуру. В результате Токио и Сеул - это два города, в которых существует гармоничный конфликт культур, который одновременно является гостеприимным, но в то же время заявляет о своей индивидуальной идентичности.

 

Первый трек плейлиста RM "Tokyo" начинается со звука проезжающей машины, за которым следует отчетливый лязг. Я считаю, что этот «лязг» - звук чаппа, типа японской тарелки, часто используемой в ансамблях японских барабанов или тайко. Чаппа не только добавляет характерный перкуссионный звук японской музыки, но и часто указывает на важное место в музыке, либо ударяя по необходимым битам, либо обозначая начало или конец произведения. С самого начала RM устанавливает контраст между современным (автомобиль) и традиционным (чаппа).

Таким образом, чаппа может быть переходом - переходом от загроможденного индустриального мира к мирному звуковому пространству, которое часто требуется в традиционной японской музыке. И это звуковое пространство сохраняется, поскольку следующая фортепианная мелодия оказывается пентатонической гаммой фа минор.

Теперь я хотел бы добавить, что причина того, что этот пост занял у меня четыре дня, заключается в том, что я потратил нездоровое количество часов, изучая учебники по теории музыки, пытаясь определить, в какой японский режим вписывается эта шкала ... и в истинном духе на любую песню BTS может быть несколько ответов.

Пентатонические гаммы распространены в восточноазиатской музыке - некоторые ученые считают, что эти гаммы происходят от определенных раг классической музыки хиндустани (северо-индийской) и были перенесены в Китай через буддизм. Возможно, со временем попали из Китая в Японию и Корею. Таким образом, хотя их происхождение может быть в Южной Азии, пентатонические гаммы стали символом Восточной Азии.

Но не все восточноазиатские пентатонические шкалы одинаковы - хотя японские пентатонические шкалы имеют частичное совпадение, они имеют свои собственные названия и могут принципиально отличаться от корейских. Следовательно, возможно, что пентатоника фа минор РМ является частью японской лада, которую я, возможно, пропустил. Также возможно, что шкала является частью корейского режима. Или это просто пентатоника, построенная на гамме фа минор в контексте западной музыки. В любом случае использование пентатоники здесь, несомненно, переносит слушателя прямо в Восточную Азию.

Но это, конечно, далеко не так сложно для такого артиста, как RM - посреди меланхоличного фортепианного соло мы слышим тонкие междометия гудящих машин. И снова RM устанавливает дихотомию современного и традиционного, мир какофонии и гармонии.

 

В конце фортепианной части, прямо перед тем, как начинается гудение, мы как раз встречаем небольшой диссонанс во второй итерации фразы «Я не знаю». Говоря менее техническими словами, именно здесь заключительный аккорд в фортепианной части кажется неуверенным в том, где он заканчивается. Как слушатели, мы ожидаем, что звук упадет до фа, но он заканчивается на си-бемоль, вместо этого создавая недостаток уверенности, небольшой дискомфорт и, по сути, музыкальную интерпретацию фразы «я не знаю».

По мере того как песня продолжается, та же гамма берется ближе к концу на струнном инструменте, который, как мне кажется, является японской цитрой, известной как Кото. Здесь повторяется одна и та же мелодия, но Кото завершает мелодию на фа, устраняя диссонанс и правильно разрешая фразу. Это приносит завершение, удовлетворение и чувство признания произведению.

Мне показалось интересным переключение с фортепиано на Кото, но я считаю, что это также может быть фактором дихотомии, которую строит RM.

Фортепиано, западный инструмент, остается без надлежащего завершения фразы, в то время как Кото, традиционный японский инструмент, завершает то, что изначально было начато на фортепиано. Затем следует звук человеческого свиста, где та же фраза заканчивается на F, как и в случае с кото. Таким образом, от западного фортепиано к традиционному Кото и естественному человеческому голосу идет прогрессия, которая начинается с неуверенности и заканчивается определением направления.

 

Используя современное и традиционное в «Токио», RM создает конфликт, противоречие сторон и мыслей, отражающих его собственные эмоции. Хотя RM мог бы использовать это как способ обозначить две стороны своей личности, похоже, это больше его комментарий о том, к чему, по его мнению, он принадлежит.

Традиционное может представлять это желание вернуться в место комфорта и принадлежности, в то время как современное представляет неуверенность и быстроту его жизни: традиционный - Намджун, мальчик, живущий в Сеуле, и современный - RM, лидер самых популярных. бойз-бэнд в мире.

Традиционное и современное здесь также можно рассматривать как прошлое и настоящее, прошлое является рефлексивным и знакомым, а настоящее - более стремительным и неожиданным.

 

«Токио», написанное на хангыль, переводится как «состояние тоски».

Повторение «я не знаю», отсутствие разрешения в музыке, продолжение до тех пор, пока японский Кото не разрешит фразу, и, наконец, собственное признание РМ неопределенности через его свист отражает желание быть частью чего-то, чтобы не чувствовать себя одиноким и неуместным.

В конце концов, я считаю, что в «Токио» RM тоскует по своему дому, Сеулу. Место, которое он знает или, по крайней мере, думает, что там ему место. Место, где он может найти утешение во всей неопределенности, в которой он находится.

Второй куплет «Токио», в частности, предполагает следующее:

Жизнь - это слово, которое иногда нельзя сказать
И пепел - это мысль, что когда-нибудь все мы должны быть
Когда наступит завтра, насколько все будет иначе?
Почему для меня любовь и ненависть звучат одинаково?

Я не могу спать
Дом болен, но
я просто хочу
Оставаться рядом с тобой

Я думал о строчке: «Почему любовь и ненависть для меня звучат одинаково?» довольно долгое время.

Честно говоря, сначала это показалось мне странным: они определенно не казались мне одинаковыми.

Так что же здесь имел в виду RM?

Возможно, это может быть отсылкой к тому, что «Сеул» звучит точно так же, как «душа»; в то время как первое - это город, второе - философское понятие, охватывающее многие субъективные аспекты бытия.

Души могут освобождаться после смерти тела. Это может быть то, что RM иллюстрирует в словах «жизнь - это слово, которое иногда нельзя сказать» и «пепел - это то, чем когда-нибудь все мы должны быть», имея в виду освобождение души, когда тело кремировано.

Следовательно, любовь и ненависть могут олицетворять душу и Сеул, два важных элемента идентичности RM, но нахождение вдали от одного (Сеула) вредит другому (его душе).

Когда его душа принимает это, RM издает звук человеческого свиста, теперь вдали от каких-либо инструментов, создавая образ человека, прогуливающегося в одиночестве.

Но если вы внимательно прислушаетесь, вы можете продолжать слышать легкий звук проезжающих мимо машин - RM находится в одиночестве, двигаясь в сторону Сеула, места, где, как он думает, он больше не будет одиноким. И когда тонкий свист из конца прогулки RM, Mono внезапно переходит в совершенно другое звуковое пространство.

 

«Сеул» в отличие от Токио - это значительный сдвиг; он отбрасывает ауру умиротворения, царящую в «Токио», и приобретает немного более оживленный, динамичный звук.

«Сеул», несомненно, является западным, что подтверждается тем фактом, что он был спродюсирован британским дуэтом HONNE. Но это западное производство не бессмысленно - оно контрастирует с более экспериментальным, традиционным характером «Токио» и вместо этого создает более постоянное, но знакомое звучание.

Но западный стиль не скрывает того факта, что «Сеул» действительно содержит элементы традиционного восточноазиатского звучания, аналогичные тем, что в «Токио».

Самые первые две ноты в «Сеуле» - это от G до C, или идеальная четвертая, обычно используемый интервал в пентатонической музыке - фактически, это тот же самый интервал, которым «Токио» открывается (от ми-бемоль до си-бемоль, тоже идеальный четвертый).

Однако в Сеуле это своего рода отвлекающий маневр - он подготавливает слушателей к пентатонике, такой как в «Токио», но эта совершенная четверть быстро растворяется в гамме, которая не является отчетливо пентатонической по своей природе. Другими словами, традиционное на короткое время сохраняется, но затем забывается. Обнаруживается чувство принадлежности, которое быстро исчезает.

 

Так что же все это на самом деле означает?

Я прочитал несколько интерпретаций лирики RM в обеих песнях, и, учитывая музыку, я считаю, что «Seoul» является продолжением истории RM.

Пока RM борется с внутренним конфликтом в «Токио», не зная, что делать и куда идти, он в конечном итоге приходит к выводу, что он принадлежит Сеулу, его дому.

Но в самом Сеуле он снова сталкивается с конфликтами хорошего и плохого, прекрасного и уродливого, того, что он любит и ненавидит. Место, в котором он стремился оказаться, далеко не идеально.

И снова он не уверен, куда идти и где ему место.

«Я ненавижу тебя, Сеул», «Я люблю тебя, Сеул» повторяются на протяжении всего припева, ссылаясь на концепцию любви и ненависти из «Токио», и это противоречие отражается позже в мостике с фразами «Я ухожу от тебя» и «Я живу тобой» - два противоречивых отношения к городу.

В целом, в этом путешествии из Токио в Сеул RM по-прежнему не чувствует себя причастным ни к чему. Он остается один.

 

Хотя я описал многое буквально, я также считаю, что RM использует эти города как символы.

Токио может относиться ко всему, что заставляет нас чувствовать себя потерянными, брошенными и одинокими, а Сеул может относиться ко всему, что может принести утешение и устранить это чувство одиночества.

Но, как показывает RM, даже когда этот комфорт достигается, мы все равно не удовлетворены. Неудовлетворенные, потому что мы можем быть слишком разборчивыми, мы можем не слишком довольствоваться тем, что у нас есть, или мы можем осознавать, что то, что приносит нам утешение, на самом деле несовершенно.

 

Моно не поучительно, оно не заставляет слушателя принять определенный подход к жизни. Скорее, он делится опытом. Очень личный, эмоциональный и отчаянный опыт того, каково быть потерянным.

Несмотря на отсутствие ясного или радостного финала, я обнаружил, что Моно, как теплое объятие, утешительный и честный рассказ одного человека другому.

Моно - это мой Сеул. Но, в отличие от Сеула, здесь нет недостатков.